Дмитрий Хван - Шаг в аномалию (Зерно жизни) [СИ]
Первый раз после смерти Мао Китай решил пойти ва-банк и если первый шар, пущенный Великим Кормчим в сторону Советского Союза, в общем-то, удался и Китай из инструмента советской политики превратился в самостоятельного игрока на политической карте мира, пусть и потеряв дружбу с Москвой. То второй шар, пущенный уже в сторону США превратил локальный конфликт в общемировой.
*В горнице было жутко накурено — хоть топор вешай, пришлось открывать окна. — Последняя пачка, мужики. Больше сигарет вообще нету? — виновато развёл руками Вячеслав.
— Ну и отлично Вячеслав Андреевич, наконец, вы перестанете травить нас, — Сазонов обрадовался этому сообщению.
— Ладно, как проветрится, зовите Галдану и этих, тунгусов, надеюсь, они уже позавтракали.
Сазонов, Вячеслав и Кабаржицкий сидели уже около получаса, но так и не пришли к общему знаменателю, обсуждая планы Вячеслава. Инженер предлагал наведаться в логово атаковавших их туземцев. Логика Вячеслава была в том, что экспедиции необходимо пополнение пищевых запасов.
— Скоро осень кончится, ребята. Думайте, что зимой делать будем. Охотой кто-нибудь занимался?
— Да есть, наверное, такие мы поспрашиваем у парней. Твои-то как?
— Есть двое, но их опыт не назовёшь охотой. Так, выезды на природу под водочку, пострелять по банкам. Утрирую, конечно, но примерно так, — Вячеслав нетерпеливо забарабанил по столу.
— Володя, давай тунгусов сюда.
Кабаржицкий выглянул на крыльцо и махнул рукой, заводи, мол. Четвёрка тунгусов уже не вздрагивала от каждого шороха, вошли они хоть и с робостью, но уже не со страхом в глазах. Расселись на лавке и уставились на Вячеслава, тот, поглаживая усы, собирался с мыслями.
Наконец, он решился:
— Галдана, спроси их, кем был убитый нами воин из их отряда в цветной одежде и с железной саблей?
— Сын старшего рода, главный воин, отец его старый и не может теперь быть главным. Нету сына, — после некоторого времени переговоров с эвенками, ответила Галдана.
— Спроси, много ли воинов у них осталось? — Сазонов понял, куда клонил Вячеслав.
— Говорят, остались слабые, больные и раненые. Мало. Шесть человек.
Кабаржицкий удивлённо спросил — Они что, всех воинов на нас послали? И чего теперь там остались женщины и дети?
— Интересно, чего они дальше делать будут, — сказал Вячеслав, — Галдана, спроси их, зачем они на нас напали?
— Говорят, приказали.
— Кто?
— Говорят, кому соболя и белку дают. Буряад. Они их убьют. Соболя нет — убьют. Плохой кыштым.
— Ясно, спроси, что теперь они делать будут, после того, как мы их воинов убили.
— Говорят, будут в другой род идти, к Хатысме, он брат старого вождя. У него есть сыновья. Сильный род. Много воинов. Их не примут.
— Это ты так думаешь? — заинтересовался Вячеслав.
— Да, остались старые, слабые, дети и женщины — кто кормить их захочет? — Галдана искренне не понимала, как Вячеслав мог этого не знать.
— Скажи им это!
Галдана обратилась к ним, тунгусы заметно приуныли, покачали головами. Начали обсуждать что-то между собой.
— Говорят, их одних возьмут. Но вы не отпустите.
— Конечно не отпустим, — утвердительно кивнул головой Вячеслав.
— Так, мужики, какие мысли? — Вячеслав хлопнул ладонью по столу, отчего тунгусы заметно вздрогнули.
— Скажи, что ты хочешь, и я скажу свои мысли, — улыбнулся Сазонов.
— Вячеслав Андреевич, вы что хотите их сюда привести? — Кабаржицкий, в свою очередь, изумился.
— Ну… надо сначала посмотреть на их хозяйство, чем живут, что нам понадобиться.
— А что нам может понадобится?! — хором воскликнули оба офицера.
— Мы здесь зимой не жили, мужики, исходите из этого. Сколько у нас осталось еды?
Сазонов почесал голову, прищурился — где-то на месяц, полтора, мол.
— Во! А я о чём вам толкую? Наши посадки — это только на будущее задел, главное — семенной фонд собрать. Весной используем коняшек.
— Вячеслав Андреевич, а как они нас будут кормить, если они себя прокормить не смогут? — Владимир не понимал, чего хочет Вячеслав.
— У нас есть голова на плечах, а у них есть знания о мире, в котором они живут. Нас надо только научить, а дальше мы сами сможем. Как говорил великий человек:
Человек полетит, опираясь не на силу своих мускулов, а на силу своего разума. А нам проще — летать не надо, а надо лишь использовать местность, где мы появились, для того, чтобы тут прожить. Всего лишь.
— Ясно, Вячеслав Андреевич, — Сазонов понимающе протянул и глянул на Владимира. Тот рассеяно кивал головой, полностью погружённый в свои мысли.
— И, мужики, давайте уже просто Вячеслав. Честное слово, пора уже.
Вячеслав обратился к Галдане — Скажи им, чтобы показали нам дорогу к их поселению.
Услышав это предложение, тунгусы побледнели и отчаянно завертели головами, о чём-то умоляя Вячеслава.
— Галдана, скажи им, что мы никого не убьём, мы их заберём сюда. Будут жить с нами. Будут нам кыштымами.
Теперь лица туземцев удивлённо вытянулись, они что-то возбуждённо залопотали.
— Галдана, о чём они говорят?
— Говорят, у них нет теперь воинов, много ртов, много женщин. Вы не возьмёте.
— Скажи им, нам не нужны пока воины. Нужны охотники и старые люди, которые много знают.
Туземцы зацокали языками и возбуждённо закивали.
— Галдана, а далеко до их поселения? — Владимир тоже решил поучаствовать в допросе.
— Говорят, что не далеко, по воде близко. Но они пешком шли.
— Скажи им, что скоро пойдём. Всё, Алексей готовь человек десять. Сам пойдёшь или Новикова взять?
— Вячеслав, сам пойду, конечно, возьму отделение Рината.
— Хорошо, через часик выходим.
Отряд шёл по берегу Ангары, то и дело отклоняясь от берега влево, частенько мешали скалы и высокие холмы, в изобилии встречающиеся на пути группы. Отряд вело двое тунгусов, двух других оставили в лагере, несмотря на их мольбы взять с собой всех. Также решено было надеть бронежилеты и каски, так как опасность засады Сазонову представлялась очень возможной. Восемь человек, раненых во время набега стали очень большой проблемой, тем более не хотелось повторных ранений.
Шли ходко, несмотря на все прелести девственной природы в виде кустарников и буераков, мелких речушек и каменных россыпей, а если прибавить ещё и мелко накрапывающий холодный дождик, то картина становится полной. Отряд вымок и продрог основательно, плащи были не у всех. По прошествии пары часов двое тунгусов залопотали на своём языке и указывали на пологий холм, полностью заросший лесом. Галдана, завёрнутая в армейский плащ, перевела, что за холмом находится их селение.
Сержант отделения Ринат Саляев с двумя морпехами, опережая отряд, выдвинулись на разведку. Было довольно глупо парадным строем заходить в селение, несмотря на то, что почти все его воины погибли. Вячеслав остановил группу в густом кустарнике у холма, здесь должны были дождаться возвращение разведчиков.
Наконец, разведчики вернулись.
— Ну что там, Ринат?
— А ничего интересного, Вячеслав Андреевич, десятка два чумов, нескольких туземцев видел, бродят время от времени. Охраны нет никакой, все видимо в чумах сидят — дождь ведь. Безопасно, мы подойдём спокойно.
— Овцы — это хорошо. Ладно, пошли, Алексей, смотри, чтобы никто лук не успел натянуть.
— Так там вроде некому натягивать-то, — майор хмыкнул и серьёзно добавил, — конечно, Вячеслав.
— Галдана, ты скажи ему, Вячеслав указывал на тунгуса, который хмуро понурил мокрую голову в ожидании встречи со своей роднёй, чтобы сразу к вождю вёл.
Тот молча кивнул.
Селение встретило незнакомцев обыденно и тихо, можно сказать, что их вообще не заметили. Некоторые люди вышли посмотреть на них, но даже эмоции были почти на нуле. Никаких криков или плача от потери мужчин не было. Только дети вились вокруг пришельцев, внимательно заглядывая в их лица. Видимо, тут ещё не встречались с европейцами. Над крытыми берестой и шкурами чумами курились дымки.
Разговор с вождём явно не клеился. Старик на контакт не шёл, да и запугать его не получится. Он недавно потерял последнего сына, последнюю надежду на будущее своего кочевья. Тутумэ, а именно так звали вождя, сидел, поджав ноги и пил горячий травяной чай. Его изрезанное морщинами лицо выражало полную безразличность к окружающему миру, однако гостей в чум к нему пригласили и даже подали нехитрое угощение — чай, сушёные ягоды, вяленое мясо и обжигающе горячий мясной бульон с какими-то корешками.
Сазонов, Вячеслав и Галдана сидели тут же, вокруг очага, составляя компанию в чаепитии вождю и молодому тунгусу, скорее мальчику, чем юноше. Имя вождя переводилось как ползающий, что отражало его болезненное состояние, а так же говорило о его скорой кончине. Оказывается, он был давно болен и непонятно как оставался жив до сих пор. Вячеслав и не знал, что сказать старику, пауза затягивалась. Сазонов больше налегал на мясо. Внезапно в тишине раздался каркающий голос вождя. Вячеслав и Алексей разом посмотрели на Галдану.
